Трагедия и стойкость: история Валентины Галиевой, пережившей блокаду

Валентина Галиева родилась в Ленинграде, ее отец пал в бою в первый год войны, а затем умерла мама. Так Валентина Михайловна вместе с сестрёнкой Раей и братиком Витей оказались круглыми сиротами и попали в детский дом во время чудовищной блокады. Маленького Витю, едва научившегося ходить, усыновила одна женщина. Так сестры больше никогда не узнают, как сложилось его судьба. Валентина и Рая чудом выжили во время эвакуации, переправляясь по единственному пути – тонкому льду Ладожского озера, или, как его еще называют Дороге жизни. Всюду их подстерегала опасность, опять же чудо уберегло их позже от авианалетов, унесших жизнь таких же детей. Пройдя долгий путь, они оказались в Киргизии, где прожили несколько лет, а потом переехали в Казахстан. По сей день женщина не имеет никаких льгот и выплат, поздравляют в День Победы ее только родные и волонтеры. Валентине Галиевой 16 января исполнилось 90 лет. Беседовали мы с ней за неделю до ее юбилея. Чувствует она себя для своих преклонных лет неплохо, подводит, правда, зрение, да и давление дает о себе знать. Она ясно помнит события из той страшной поры – начала войны, блокады Ленинграда и эвакуации. Немного забылись лишь некоторые имена и детали, но, слушая ее рассказ, живо представляются перед глазами все те ужасы кровопролития, поражаешься невиданной храбрости и стойкости ее переживших, тому, как случайности становились судьбоносными, как один неверный шаг мог обернуться гибелью.

Я родилась в городе Ленинграде, на узловой станции, там, где сходились все поезда во время войны, - говорит Валентина Михайловна. - Отец на фронте был, на передовую пошёл, и сразу его убили. В 41 году мне 8 лет почти было, и надо было в школу, но я не пошла. Попадала под бомбёжки. Помню, как зажигательные осколки летят тихо-тихо и падают, мёртвые лежали вокруг, потом собирали их. Как-то упал осколок, и сено загорелось, я думала, станция сгорит, но потушили кое-как. Мама, когда узнала, что папу на фронте убили, затосковала, перестала есть и пить, болезнь пошла какая-то, и она умерла. В семье нас было трое: я, сестренка Рая, братишка Витя, тогда ему полтора года было, он только начал бегать. У нас соседка была тетя Лиза, она нас сдала в детдом, когда мама умерла. Она с мужем маму и похоронили. В самую блокаду нас вывезли, отправляли в Красный Угольник.

По словам Валентины Михайловны, это детдом, но репортер «АТ» пока не нашел никаких сведений о нем. Все дороги тогда были заблокированы. Ехали по Ладожскому озеру, там очень тяжело было ехать, нас полная машина детей была. Лед тонкий, всё только замерзать стало, машины проваливались, мы стояли, ждали, ребята-военные их вытаскивали. Отправляли нас в разные стороны, где нет войны.

Братишку забрали у меня, потому что он маленький был, и мне не отдали его с Красного Угольника. Какая-то женщина забрала в Ленинградской области, я его так и не нашла…

Путь сестер и других детей, оставшихся без родителей, был тяжелым, мучительно долгим и полным опасности. Валентина Михайловна помнит, как они, будучи в поезде, попали под авианалёт.

Было много, очень много детей, и мы едем. Слышим, подошел наш военный состав с пушками, пулеметами, и мы стоим, в окно смотрим. Я смотрю, летит самолет, и мы машем ему, а потом как увидела, что не звездочки на нем – не наш, а немецкий знак, как он начал строчить! Нас всех под скамейки, где вещи лежали, засунули. Самолет улетел, задний вагон с детьми оторвал, так он и остался там, не знаю, что с ним случилось. Мы плачем все… Я не забываю войну никогда, всегда ее вспоминаю, особенно этот момент, когда мы махали этому немцу чертовому, и как он бомбил. Помню, чуть не сбежала с сестрёнкой тогда.

И вот нас везли, где мы только не были – и на Кубани были. Привезли нас как-то в столовую в Сочи, мы там жили на втором этаже. Нас провожал директор (детдома) Яков Ефремович, он всю войну нас вез. Я помню, как бегала, прощалась с этим зданием как будто. Искала Раю, а она была в другой группе. Помню, как вышла женщина и говорит: «Беги скорей, а то уедут, а ты останешься, сейчас немцы придут!». Я бегом побеждала и вижу, Яков Ефремович сидит на бричке с лошадьми, которую пригнали нам. «Валя, мы же тебя ждем, давай скорей, а то сейчас немцы нас догонят», - сказал он. И поехали мы в Киргизию на бричке. Так и доехали до Иссык-Куля, до села Курск, там был дом отдыха раньше.

Валентина Михайловна отучится на текстильщика, уедет работать в Ташкент, а ее сестренка станет швеей и окажется неподалеку – в соседнем Шымкенте, там и выйдет замуж.

- Потом я отправилась заработок искать в Казахстан. Вербовалась на железную дорогу. Потом приехала в Актюбинск. Работала здесь путейцем, строили станцию, зашивали звенья, пути прокладывали, старые снимали. Вот так я тут и осталась. В Актюбинске повстречала свою любовь, мужа звали Гена. Он сильно был похож на братишку… Родила сына Сашу, от него внук пошел. Сын умер давно, болел, слабое сердце. У внука две девочки Настя и Катюша – мои правнучки.

Валентина Михайловна успела поработать поваром и няней в детском саду, оттуда и вышла на пенсию.

Не дай бог война, надо, чтобы дружно жили! Не надо злиться друг на друга, надо все прощать. Тогда будет легче жить, когда люди будут дружными!

Валентина Галиева призывает всех к миру и единству, просит не забывать войну и ту победу, что досталась нам огромной ценой. Она с болью наблюдает за происходящими событиями в мире, полагая, что люди не извлекают уроки из прошлого. Именно так рассуждает пережившая блокаду Ленинграда пожилая женщина, размышляя о войне нынешней между Украиной и Россией.

Нам нужен мир, зачем это все делать? Хочу только, чтобы наши дети, и внуки, и правнуки не видали бы такую войну. Жили в мире и достатке!

Как говорит Валентина Михайловна, в Казахстане ее не признали в качестве пережившей блокаду в Ленинграде. У нее нет никаких льгот, она не получает никаких выплат, кроме пенсии.

У меня нет статуса. Когда День Победы бывал, я получала 10 тысяч, потом не стали платить. Говорят, не положено, я не знаю, почему. Потом сказали, что надо писать в ленинградский архив, оттуда должны дать справку – в блокаде жила я или нет. Я не знала, куда писать, не нашла этой справки и этот архив.

Репортер «АТ» обратился в городской акимат, там подтвердили, что у пожилой женщины нет статуса блокадницы. Ей или ее законным представителям порекомендовали обратиться в ЦОН, но при этом необходимо предъявить документы, подтверждающие, что Валентина Михайловна находилась во время блокады в Ленинграде.